Автор Юлия

***

Ее светлые глаза смотрели вдаль, в них не было ни болли ни печали, ни разочарования, ни лжи, ни фальши, ни страсти. В них был лишь мир, весь мир, мир, который видел еее и который видела она за свой долгий путь.

Она снова в пути. За окном мелькают станции, венреницы пейзажей, за окном целый мир и этот мир в ней…

На ее лице не дрогнет ни мускул, хотя оно и покрыто морщинами, оно прекрасно. Сухие губы, быть может когда-то жаждущие влаги, слегка раскрыты.

Тонкие кисти рук лежат на коленях, видны суставы. Но руки, эти руки удивительны, они сохранили ловкость жизни, они могут многому научить. Эти руки осеняют ее седую голову крестным знамением, четко и крепко сжимая персты.

Ее шея сухая, морщинистая, несла быть может многое, но и сейчас не снимает креста, распятие покоится на серебряной цепочке.

За время пути она едва ли сдвинулась, едва ли взглянула в чью-то сторону. Смирение и кротость, но стать и честь в осанке отличали ее из всех.

Мое место рядом с ней. Мне право лестно сидеть близ нее. Хочется вести себя иначе, хочется быть похожей на нее. За все время пути она ни разу не обернула ко мне своего лица, не взглянула в глаза, не завела разговора. У нее в ногах стояла бутылочка воды, не тронутая ей за все время пути, в то время как я, ерзая на кресле, вечно искала себе благ.

Мысли вслух:

»Господи, возможно и мне иметь ТАКУЮ старость? Заслуживаю ли я такого счастья? Помоги нам, Господи, и дай ей здоровья, долголетия и спасительных благ!»

***
Ее глаза потухли не совсем.

Ее уста замолкли не надолго.

Быть может, это вижу я лишь только,

Быть может мне дано увидеть, а не всем?

Ее седые волосы скрывали

Страсть горя, радости побед,

Ее душа немая прокричала:

«О, Господи, прими, помилуй всех!»

Ее худые руки не тревожат

Дел временных, земных насущных дел,

Лишь пальцы для молитвы тихо сложит,

Ища удел, последний свой удел…

Ее мольбы просты, как наши мысли,

Все о себе, да кое-что другим.

Но если наши думы в сплетнях скисли,

То от ее молитв — кадильный дым.

Прости меня, Господь, за мою зависть,

За дерзость, самолюбие прости.

Пусть я не знаю, сколько мне осталось,

Дай, Боже, также светло крест нести!