Алеся

Чудесам не удивляются

Чудесам не удивляются, но впитывают осторожно, радуются с чистым сердцем, благодарят от души, так как дорога к чуду вымощена трудолюбием, усердием, любовью и терпением.

Преодолеть гордость века сего…

***
Сердце, очищенное горем, тело — воздержанием, а душа — терпением, подсказывали, что нужно делать, а чего не делать на пути новой любви.

***
Песня как исповедь —
О дурном кричишь, себя не простишь,
Песня как молитва —
Душу умоешь, за хорошее поблагодаришь,
Песня как причастие —
Ввысь поднимаешься, небесам открываешься…

А ОН все ж рядом идет,
Сквозь жизнь нас ведет,
Чудеса нам с тобой готовит.

Чувствуешь ли? Веришь ли? Знаешь ли?

Песня, она как крест —
Тяжко ли легко ли да только не скинешь,
Песня, она как пост —
Очнешься, отряхнешься пока допоешь,
Песня как воскресение —
С колен да в небо то улетишь.

А ОН все ж рядом идет,
Сквозь жизнь нас ведет,
Чудеса нам с тобой готовит.
Чувствуешь ли? Веришь ли? Знаешь ли?

Песня как помазание —
Голову преклонишь, сердце очистишь,
Песня как отпевание —
Криком кричишь да горечь испьешь,
Песня как венчание —
Покров получишь да им укроешься.

А ОН все ж рядом идет,
Сквозь жизнь нас ведет,
Встречу нам с тобой готовит.
Чувствуешь ли? Веришь ли? Знаешь ли?

Песня как благословение,
Песня как души веление,
Сердцем чувствуешь, а тело…
Тело выдержит, тело выдюжит, тело справится,
Лишь любовь, лишь любовь,
Лишь Любовь — Благодать останется!

***
Проводник взял меня за руку, как маленькую девочку с широко-открытыми голубыми глазами, и повел в волшебный мир искусства. Мы шли по длинному коридору, стены которого были увешаны картинами, фресками, уставлены скульптурами, неясными, холодными, не известными мне. Чем дальше мы шли, тем стены все больше утоньшались, скульптуры сбрасывали вес, прозрачневели, картины же наоборот становились объемными, теряли золоченные рамы, проявлялись лица.

Проводник все уверенней шел уже по широким залам волшебного дворца, казалось, от него идет еле заметное свечение, которое передавалось фигурам, которые парили в воздухе вокруг нас. Пушкин, Лермонтов, Шукшин… улыбались мне… Как только протягивалась невидимая нить между проводником, фигурой великого человека искусства и мною, а для этого было достаточно одно взгляда, фигуры начинали сиять, как и проводник, да и я сама как будто светилась изнутри.

Мы долго шли по бесконечным просторам, лица менялись, чужие становились знакомыми, знакомые родными, встречи возобновлялась, весь мир людей искусства казался мне теперь понятным, теплым и близким.

В конце пути я не чувствовала ни усталости, ни головной боли, как у меня обычно бывает при передозировке общения, разнообразных энергий, даже творчества, нет, здесь скорее я чувствовала себя отдохнувшей, умиротворенной, но с ощущением полета внутри каждой клеточки моего организма, души и тела.

Фигуры стали постепенно таять, стены сначала превратились в легкий туман, потом тоже исчезли, а мой проводник все больше сиял. Он превратился в сам свет, и меня удивляло, как белый огонь не обжигает меня, как я могу смотреть на него, не напрягая зрения. Моя рука практически не чувствовала его руку, это скорее было прикосновение нежного ветерка или солнечного зайчика, но я ощущала ЕГО всем моим существом. Другими словами, боясь нарушить чудо, я тихо шла, наслаждаясь Божьей благодатью.